С тем, что международные организации нуждаются в кардинальных реформах, согласны уже практически все мировые лидеры. Но новое мироустройство все видят по-разному
В мире отчетливо пахнет «революцией сверху». Все чаще руководители различных государств, да и не только они, заговаривают о том, что созданные после Второй мировой войны международные институты перестали соответствовать современным реалиям, и уже не столь эффективны. Почти все соглашаются, что им нужны как минимум глубокие реформы. Вопрос в том, что все, кажется, видят эти реформы по-разному.
Больше всего достается Организации объединенных наций (ООН) и ее Совету безопасности. За их изменение выступает Франция (эта страна, кстати, давно и последовательно пропагандирует необходимость реформ), Германия, Турция, ЮАР и даже нынешний Генеральный Секретарь ООН Антониу Гутерриш. И это – буквально за последние дни. Но в принципе в этом вопросе все мировые лидеры выступают единогласно.
Достается и другим послевоенным институтам, в частности, Международному уголовному суду (МУС), Всемирному Банку и Международному Валютному Фонду (МВФ). Общая претензия – устаревшие принципы работы этих организаций. Как сказал президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, «в то время как в мире растет несправедливость, способность международных организаций находить решения этих проблем, к сожалению, снижается. Именно поэтому мы считаем, что «мир больше, чем 5», и выражаем это при каждом удобном случае».
Под «пятеркой», которая меньше, чем мир, Эрдоган, вероятно, подразумевал коалицию стран-победительниц во Второй мировой войне (СССР (и его правопреемницу Россию), Китай в обеих его итерациях, США, Францию и Великобританию). Именно они после Второй мировой войны закладывали основы нового миропорядка, собрав вокруг себя другие суверенные государства. И цель при построении нового мира была определена однозначно: более не допускать мировых, отличившихся особой кровавостью, войн.
Сейчас в Совбез, помимо перечисленных постоянных участников, входят еще десять государств в статусе «непостоянных членов СБ», которые регулярно ротируются. Проблема, однако, в том, что и стран стало больше, и удельный вес многих из них сейчас заметно изменился.
«Подумайте о Совете безопасности ООН. В последний раз его реформировали 60 лет назад. С тех пор появилась не только объединенная Германия, но и около 60 государств пошли путем независимости — в Африке, Латинской Америке, в Азии. Эти государства справедливо требуют права голоса в принятии решений и места за столом переговоров», — настаивает глава МИД Германии Анналена Бербок.
Вроде бы и верно. Но как представить в Совете безопасности Германию, только в двадцатом веке развязавшую две мировые бойни или Японию, «заслужившую» во Второй мировой всеобщую ненависть азиатских народов своей невиданной жестокостью? Апологеты предоставления этим странам равного голоса с США и Россией упирают на то, что «кто старое помянет – тому глаз вон». Но они, похоже, забывают, что эта пословица имеет продолжение: «а кто забудет – тому оба».
Или предоставлять место постоянного участника любой желающей стране, как-то зарекомендовавшей себя в мире? Например, Саудовской Аравии как крупнейшему поставщику углеводородного сырья?
Камнем преткновения в дискуссии вокруг эффективности Совбеза, а значит и всей ООН, давно стал вопрос т.н. «права вето». На самом деле Устав организации не знает ни такого термина, ни такого механизма принятия решений. Но порядок голосования устроен так, что решение принимается лишь в том случае, если за него проголосовало большинство, включая всех пятерых участников Совбеза.
В последние годы часто звучат голоса, что, мол, неплохо бы лишить Россию этой привилегии, не учитывать ее отрицательное мнение при голосовании. И, вероятно, жаркие разговоры о «назревшей реформе» ведутся в т.ч. и ради того, чтобы под предлогом расширения количества постоянных участников, добиться этой цели. Но что будет, если после увеличения этого списка среди новичков окажется еще больше стран с собственной позицией?
По мнению сенатора, журналиста-международника Алексея Пушкова, «реформа Совбеза, о которой говорит генсек ООН Гутерриш и которая отразила бы чаяния Глобального Юга, не может ограничиться предоставлением лишь одного постоянного места Африке. Такая реформа потянет за собой большие сдвиги во всей структуре Совбеза, поскольку вопрос о членстве в нем могут поставить также Индия, Бразилия, Япония и некоторые другие страны. … Система ООН создавалась по итогам Второй мировой войны, когда был ясен главный принцип формирования Совбеза с участием 5 держав-победительниц с правом решающего голоса. Сейчас такого ясного единого принципа пока не выработано».
Эти же слова можно смело отнести и к другим, в первую очередь, финансовым институтам послевоенного мироустройства. Наследие Бреттон-Вудской системы, МВФ и Всемирный банк, в свое время сыгравшие важную роль в послевоенном восстановлении, нынче вызывают все больше нареканий. Например, развивающиеся страны недоумевают, почему при принятии решений их голоса весят значительно меньше, чем у сравнимых с ними «развитых» стран? О негативном влиянии кредитов МВФ на экономику стран «третьего мира» сегодня не говорит только ленивый.
Но что с этим делать? Вариантов реформы выдвигалось много, казалось бы – на любой вкус, однако прийти к общему мнению так и не удалось. Похоже, все дело в разнице подходов.
Так, президент Турции Эрдоган, обосновывая необходимость реформ, упирал на неспособность международных институтов находить справедливое решение современных проблем и призывал «сделать международные организации справедливыми, демократичными, прозрачными, подотчетными и эффективными с более широким представительством».
И в то же время госсекретарь США Энтони Блинкен, признавая, что текущий миропорядок исчерпал себя, главными виновниками его кризиса считает Китай и Россию. «Пекин и Москва вместе работают над тем, что мир стал безопаснее для автократий в рамках своего партнерства, не имеющего пределов», – заявил он в ходе своей лекции в университете Джонса Хопкинса.
При таком расхождении взглядов: пока одни ищут справедливости, другие назначают врагов всему миру – договориться о чем-либо трудно. Поэтому эксперт Валдайского клуба, доктор экономических наук, профессор Станислав Ткаченко видит иной выход из сложившейся ситуации: не реформа обанкротившихся институтов, а создание альтернативных.
«Глобализация рубежа прошлого и нынешнего столетий подорвала экономическую мощь и политическое влияние национальных правительств, не создав одновременно эффективных структур международного сотрудничества и наднационального управления. Они должны быть способны противостоять потрясениям на товарных и финансовых рынках, а также угрозам нелегальной миграции, международной преступности, траффика наркотиков, оружия и контрафактной продукции. Главная задача новой БВС – решать проблемы развития, с которыми сталкиваются государства Глобального Юга. Если общемировой формат для их решения в рамках ООН и нынешних институтов БВС не будет найден, откроется пространство для более локальных, но одновременно и более эгалитарных структур, сформированных БРИКС и другими центрами формирующейся многополярной системы», — пишет эксперт.
Налицо революционная ситуация в том виде, как ее характеризовал классик коммунизма Владимир Ленин: вчерашние «верхи» – страны Запада – не могут управлять по-новому, все остальные – не желают жить по-старому. Перемены, похоже, неизбежны, но вот насколько малой кровью удастся при этом обойтись?