В настоящее время Германия сталкивается с одним из самых серьезных вызовов парламентской демократии со времен нацистского режима, и ее политический истеблишмент считает, что решением может стать запрет второй по популярности политической партии страны

«Всё в наших руках — поставить на место тех, кто презирает нашу демократию», — сказал президент Франк-Вальтер Штайнмайер в речи, посвященной 75-летней годовщине принятия послевоенной конституции Германии в августе этого года.

Штайнмайер не назвал тех, кто именно презирает «Основной Закон Германии», и не уточнил, что нужно сделать, чтобы «поставить их на место». Но в его высказываниях не было никакой двусмысленности. Уже на следующий день в редакционной статье Der Spiegel под названием «Запретить врагов конституции!» издание призвало Верховный суд страны объявить правую партию «Альтернатива для Германии» (АдГ) неконституционной и тем самым потребовать ее роспуска.

Угроза правых партий возрастает

Германия не одинока в своем нынешнем затруднительном положении — правые набирают силу по всей Европе. 

«Братья Италии», политические потомки партии, основанной союзниками Бенито Муссолини в 1946 году, сейчас возглавляют первое правое правительство Италии со времен Второй мировой войны. Во Франции правое «Национальное объединение» главного оппозиционного лидера Марин Ле Пен отстает на один процентный пункт от лидерства в опросах. В то же время рост нелегальной иммиграции, экономическая нестабильность и резкий рост цен на электроэнергию и сырьё делает популярными партии евроскептиков.

Но понятно, что, учитывая сложную историю страны, наибольшую тревогу вызывает подъем правых в Германии.

Когда десять лет назад АдГ была основана группой экономистов-евроскептиков, она в основном занималась критикой действий правящих экономистов. На парламентских выборах того года партия не преодолела 5-процентный барьер, необходимый для прохождения в Бундестаг.

И лишь после миграционного кризиса 2015 года и политики Ангелы Меркель, принявшей в страну более миллиона иммигрантов, в основном мусульман, партия стала набирать популярность. Воспользовавшись вопросами национальной идентичности, группа радикальных активистов свергла основателей партии. А на парламентских выборах, которые последовали два года спустя, АдГ заняла третье место, проводя кампанию по сокращению количества мигрантов в стране.

Ряд последующих высказываний лидеров АдГ вроде того, что нацистская эпоха была всего лишь «пятнышком птичьего помета за более чем 1000 лет успешной истории Германии», заставили изменить отношение к партии электората, превратив их во фриков немецкого парламента.

Немецкий истеблишмент игнорировал АдГ, ожидая, что партия не сможет получить достаточное количество голосов, чтобы выиграть на выборах, однако ошибка этой стратегии была выявлена в июне этого года, когда АдГ обогнала в опросах Социал-демократическую партию (СДПГ) канцлера Олафа Шольца, поднявшись на второе место. Это связано с политикой правящей коалиции, которые не смогли прийти к какому-либо соглашению по бюджету.

Увы, время было упущено. Сегодня поддержка АдГ составляет около 21 процента на федеральном уровне, что выше, чем у любой из трех партий в правящей коалиции страны. Но хотя общественное мнение разделилось поровну по вопросу о том, следует ли запретить АдГ, маловероятно, что Федеральный конституционный суд когда-либо сделает это. Юридические препятствия для ее запрета пока остаются. Однако Германия преуспела в запрете радикальных политических движений.

История борьбы с радикальными партиями в Германии

В первые годы Холодной войны Западная Германия запретила Коммунистическую партию и небольшую неонацистскую фракцию, а Восточная Германия объявила вне закона любую политическую оппозицию правящей Социалистической единой партии.

Затем в 1972 году канцлер Западной Германии Вилли Брандт ввел в действие «Антирадикальный указ», уполномочив Федеральное ведомство по охране конституции Германии проверять всех кандидатов на выборах на предмет подозрительных политических связей. Позже Брандт пожалел об этой мере, от которой больше пострадали левые, чем те, кто ностальгировал по Третьему Рейху. 

«Мне казалось ошибкой пытаться вести политические споры с помощью полиции и прокуратуры», — писал он в своих мемуарах.

В конечном счете подъем АдГ является свидетельством провала истеблишмента.

Поспешный отказ от ядерной энергетики Ангелы Меркель после катастрофы на Фукусиме в 2011 году и усиление зависимости Германии от внешних энергоресурсов заложили основу для сегодняшнего резкого роста цен на энергоносители. 

Именно последствия всей этой политики привели правую популистскую партию в Бундестаг впервые в послевоенной истории Германии. И угроза ее запрета мало повлияет на ее поддержку, если не приведет к росту сочувствующего электората. Более того, это может иметь противоположный эффект. Немецкие избиратели увидят в попытке запрета бессилие правящих партий.

Однако есть и другой путь, который не предполагает радикальных мер вроде запрета политических партий. Во-первых, хотя победа правых в Германии возможна в связи с упомянутым правым поворотом в Европе, есть уверенность в том, что вряд ли какая-то из других парламентских партий Бундестага объединится в коалицию с радикалами. Ожидать союза левых с правыми очень непросто. В связи с этим партия явно не возьмёт под контроль большую часть парламента.

Во-вторых, вместо запрета немецкие партии могли бы попробовать просто поменять собственный политический курс. Если немецкий народ выбирает радикалов, то правящей коалиции нужно провести работу над ошибками и принять, наконец, бюджет, решив внутренние проблемы. Перед лицом общей угрозы со стороны набирающей популярность правой партии можно было бы найти больше платформ для взаимодействия. Все эти меры могли бы и без запрета «Альтернативы для Германии» привести к тому, что она потеряла бы места в немецком Бундестаге, снова став политическим аутсайдером.