Исторический цикл «вождизма» уже сменяется возвращением к демократическим ценностям, считает политолог 

Политолог Аббас Галлямов предполагает, что мода на вождей и персоналистские режимы начинает проходить. Такой вывод он сделал, наблюдая за событиями, происходящими в Белоруссии, рейтинге Владимира Путина, турецкого президента Реджепа Эрдогана и израильского премьера Биньямина Нетаньяху.

«Про то, что политика циклична и тренды в ней регулярно меняются на противоположные, писали многие. О том, что спрос на «вождей» тоже знает периоды приливов и отливов, известно гораздо меньше. Интересные наблюдения, касающиеся этого вопроса, я встретил у одного из самых ярких мыслителей в истории сионизма Владимира Жаботинского», — написал Галлямов на своей странице в Facebook, приводя цитаты из рассуждения писателя о том, что в конце позапрошлого века слово вождь не употреблялось ни среди евреев, ни среди европейских народов. А английский термин «лидер» означал лишь избираемого «менеджера», которого могли завтра освободить от должности. 

Говоря о России того же периода, Жаботинский отмечает, что в стране те, кто говорил о вожде, подвергались насмешкам.

«Всякое движение руководилось Комитетом, у которого иногда был председатель, а иногда и не было. Особенно не было слышно о политических вождях в романских странах. Во французском языке просто не достает слова, которое бы означало это понятие. Даже итальянское слово «дуче», в сущности, слово не итальянское, оно не было известно в разговорном языке до 1922 года. Оно просто было заимствовано от латинского слова «дукас» и было изобретено специально для Муссолини. Теперь — другое дело. Теперь это уже мода. Почти у всех наций романтически скучают по диктатуре, и, если нет подходящей личности, берут неподходящую, украшают титулом и дальше стараются относиться к ней, как к настоящему вождю», – приводит Галлямов цитату из трудов мыслителя. 

Далее политолог приводит отрывок, в котором Жаботинский утверждает, что в качестве вождей общество нередко выбирает себе людей, не обладающих соответствующими качествами. 

«Наши дети будут удивлены, когда будут читать биографии тех личностей-вождей, которые изобилуют теперь во всех странах; они будут удивляться, когда им откроется то, что многие из них и очень часто были в сущности, не более, чем «игрушками» в руках их окружения». 

Завершает свои рассуждения политолог еще одним отрывком из сочинений писателя, повествующим о том, что идея единоличного лидерства была популярной далеко не всегда. И что во времена молодости Жаботинского любое движение якобы состояло из равноправных членов и во время выборов голосовали не за людей, а за программы и подчинялись выбранным персонам постольку, поскольку они воплощали эти программы в жизнь. 

«Жаботинский умер в 1940-м, поэтому он не увидел крушения многих из тех «вождей», о которых писал», — резюмирует свои рассуждения Галлямов, отмечая, что персоналистские режимы, мода на которые вернулась двадцать лет назад, сегодня становятся немодными и «избиратель потихоньку вновь начинает вспоминать истинный смысл слова «демократия».